Star Wars II. Последняя хейла

Глава 2

***

Она открыла глаза.

Все. Отступать уже поздно. Выбор сделан. Поздно думать, правильно или не правильно она поступила. Время еще есть. Надо увидеть. Надо почувствовать. Надо узнать.

Прошлое и будущее - едины, вспомнила она. Время для нас – нескончаемый поток вероятностей, которые мы можем видеть так же ясно, как и друг друга. Надо только сосредоточиться и увидеть. И узнать. Узнать, чтобы предотвратить то, что может погубить все, что мы с таким трудом создали. Или помогли создать.

Она закрыла глаза.
И увидела.
По пустыне шел человек.

***

По пустыне шел человек.

Он шел долго, это было видно по его насквозь пропитанному пылью плащу. Ноги двигались машинально, каждый раз увязая в глубоком сыпучем песке. Бархан за барханом человек преодолевал нескончаемое Море Дюн, пока его самого сжигали 2 свирепых солнца – Тату 1 и Тату 2. Первое из них уже начинало клониться к закату. Скоро оно исчезнет, за ним закатится и второе, и станет совсем темно, а чего в пустыне не случается ночью? Поэтому человек спешил. Его, похоже, интересовал явно насыпанный руками разумного существа холм на горизонте. Он прикрыл рукой лицо от палящего зноя и пригляделся. Да. То самое место. Надо идти в ту сторону. Он продолжал брести по колено в пыли, ноги путались от усталости, но уже стали видны вышки испарителей, на склоне холма копошились разномастные дроиды, а дальше просматривались плоские крыши построек. Наконец, небольшая усадьба, аккуратно огороженная прозрачной оградой и магнитными сетками пылесборников оказалась уже совсем рядом. Путник остановился и попытался вытряхнуть песок из одежды, явно намериваясь произвести хорошее впечатление на хозяев. А то еще примут его за тускена, отбившегося от своих, и прикончат на месте долго не разбираясь. Да, он был так закутан в несколько плащей, что трудно было бы опознать в нем человека. Ну да ладно.

Дверь открылась, и на крыльце показался человек, явно знающий чего он хочет. Немолодой мужчина сжимал в руках боевой бластер, и, похоже, намеревался его использовать по назначению, если незнакомец приблизится еще на несколько шагов.

- Эй, ты там, - грубоватый голос хозяина резко прервал тишину, - Остановись! Чего тебе надо?

Незнакомец послушно остановился и стал ждать, пока хозяин опустит оружие, но тот и не думал сдавать позиции.

- Ты кто такой, а? Интересно, что ты тут забыл? Убирайся, пока я не прибавил еще горстку пепла в это пекло! – Хозяин усадьбы, продолжая целиться, спустился с крыльца. Для этого ему пришлось нагнуться под низким полукруглым козырьком, дающим веранде крохи тени. Фермер был здоровяк, высокого роста, с короткими жесткими волосами, лоб стянут ремнем. На поясе несколько приборов явно сельскохозяйственного назначения: во всяком случае, среди них незнакомец различил мини-стабилизатор испарителя. Из-за его спины выглядывала женщина с ярко-рыжими волосами. Когда-то, несомненно, красавица, а теперь худая и бледная, она, тем не менее, тоже выглядела довольно воинственно: на странника глянуло дуло сельскохозяйственного деактиватора, и щелкнул крючок аварийного затвора.

Путник, нисколько не боясь зловредного фермера и его жены, сбросил с головы капюшон одного из плащей. Под ним оказалось приятное лицо немолодого, усталого человека. Волосы с проседью падали на плечи. Небольшие усы не могли скрыть мягкую улыбку. Он совершенно спокойно отнесся к агрессии хозяев поместья, видно ему страшно не стало.

- Простите, что я нагрянул так неожиданно, - сказал он, не отрывая глаз от лица фермера, - Но были причины, по которым мне не стоило предупреждать вас заранее о своем появлении. Дело в том, что я пришел по поводу вашего сына...

- Что-то не так... – пробормотал фермер и потер мокрый лоб, - Что это со мной? – Незнакомец опустил руку, которой он только что незаметно провел возле лица. Как будто оттряхивая пыль с волос. – Но с нашим сыном все в порядке. Он что, натворил что-нибудь в Анкорхеде? Сломал что-то из вашей собственности? Оуэн!!! – заорал фермер так, что странник вздрогнул. – А ну, иди сюда, маленький мерзавец! Ты что это выкинул, а?

Хозяин выключил энергоблок бластера, и его жена последовала за ним, опустив деактиватор. Она недовольно поморщилась.

- Послушай, мы еще не знаем, в чем дело, - недовольно сказала она, мрачно взглянув на незнакомца. – Кто этот человек, и что он хочет от нас, мы не знаем. Я, во всяком случае, никогда его в деревне не встречала. И причем тут наш Оуэн?

- Вы не поняли, - терпеливо объяснил незнакомец, устало отбрасывая свисавшую на лицо прядь волос, речь идет не о младшем вашем сыне, – Он взглянул прямо в яркие голубые глаза рыжеволосой хозяйки фермы, - А о старшем.

Наступила тишина. Где-то неподалеку дроиды просигналили друг другу о прекращении работ. Легкий ветерок снова принялся нагонять пыль с края Моря Дюн, и было слышно, как песок шуршит, разбиваясь о стеклолитовые пылесборники. Фермерская семья на пороге превратилась в молчаливый монумент. Наконец женщина пошевелилась.

- Проходите, - она уступила дорогу незнакомцу, и он, вздохнув с облегчением, поднялся на крыльцо. Хозяин мрачно посмотрел на него, но ничего не сказал, только уступил ему дорогу. Из комнат навстречу незнакомцу уже бежал лохматый мальчишка лет 10-12, такой же мрачный, как его отец. И такой же крепыш.

- Как ты похож на... – незнакомец оборвал фразу на полуслове. – Ты – Оуэн, верно?

- Я – Оуэн Ларс. – подтвердил мальчик, уперев руки в бока. – А вам что здесь нужно?

- Оуэн! – мать уже подталкивала гостя к столу, стоявшему посредине небольшой, но чистой и уютной комнаты, углы которой были все же заставлены свертками и ящиками с деталями испарителей. Но, в остальном, ничего не напоминало, что здесь всего лишь дом небогатого человека. Мебели было мало, но она была добротная и крепкая, рефрижираторы исправно охлаждали воздух, работая почти бесшумно. На столе стояли тарелки и миски с дымящейся едой, какой, не было понятно. Семейство явно только что поднялось из-за стола, дабы дать отпор неожиданному пришельцу. – Оуэн, прекрати сейчас же! У нас гость, и он устал. Ему нужно уступить место. Иди ужинать в свою комнату!

Мальчишка злобно уставился на пришельца, затем перевел глаза на отца.

- Ступай, сынок, - сказал фермер, вкладывая оружие в чехол, висящий на стене. Хозяин дома как-то сразу сник, словно его стала мучить какая-то давняя боль. – Ступай, чемпион, к тебе нет никаких претензий. Это – наш гость. Мы его давно ждали...

Оуэн взял свою тарелку, демонстративно повернулся и гордо удалился к себе. Его мать сразу отодвинула стул для гостя, и, когда он сел, поставила ему чистую тарелку. Ее муж тоже сел, но не стал есть, а пристально посмотрел в лицо гостю.

- Интересно, почему вы явились только сейчас? И зачем вы вообще явились? – Он не был настроен так же, как и его жена. Той, несомненно, неожиданный приход незнакомца, что развязывал тесемки тяжелого и жаркого (как он ухитрился идти в нем по пустыне) плаща, собираясь присоединиться к хозяйской трапезе, принес подлинное вдохновение. Она достала из рефрижиратора новые упаковки с продуктами и начала нарезать фрукты.

- Честно говоря, я совсем не должен был приходить, - незнакомец принялся за еду. Он заметно проголодался. – Но получилось так, что мне пришлось это сделать. Я дал слово вашему сыну, что проверю, как у вас дела. Он беспокоился за вас.

- Но кто вы вообще такой?

- Я с недавних пор стал учителем вашего сына. Он – прекрасный ученик, и очень добрый, хороший мальчик. – Незнакомец посмотрел на хозяина в упор. Тот отвернулся, не в силах выдержать этот взгляд, и даже закрылся рукой. – О, извините меня, я задумался.

- Эти ваши джедайские штучки, - проворчал фермер. Но я думал, что, согласно нашей договоренности, мы...

- Вы не должны больше видеть своего сына, - спокойно закончил джедай. – Это верно.

- Почему же вы тогда здесь? – робко спросила женщина. Она поставила миски с едой на стол и присела рядом, глядя с надеждой на немолодого мастера-джедая. – Может, он тоже...

- Нет, - ответил он, - Я не мог взять с собой Оби-Вана. Мне бы этого не разрешили. Да и он сам, честно говоря, не очень-то стремился навестить вас. – Джедай вздохнул. – Вы поймите, он – не такой, как вы, и вырос в совсем других условиях. О вас он никогда не вспоминал, да и не мог помнить ничего. Ведь его забрали...

- Ему было 3 месяца, - прошептала женщина, - Только 3 месяца было моему мальчику. Я сама виновата...

- Ни в чем ты не виновата, - резко перебил ее муж. – Мы сами так решили, и были правы. Благодаря этому, мы смогли купить эту землю, и теперь у нас есть крыша над головой. И мы обеспечены. Ни в чем не нуждаемся, понимаешь! А если верить тому, что нам тогда говорили, нашему сыну должно быть там лучше, чем здесь. Он все равно бы не стал фермером. Вот Оуэн – другое дело. Малыш по-настоящему привязан к земле и работает уже как взрослый, все может сделать сам. Он... да что тут говорить, если бы Оби-Ван вырос вместе с нами, где были бы мы все сейчас? Ты бы до сих пор была рабыней у этого засранца Кеергу, я бы оставался батраком... И наш сын тоже не получил всего того, что заслуживает. Я не жалею, что отдал вам своего ребенка, – отрезал он, - Я бы снова поступил так же.

Джедай положил ложку и посмотрел на рыжеволосую хозяйку

- А вы что думаете?

- Моему сыну у вас хорошо? – спросила она вместо ответа.

- Лучше и быть не может.

- Почему же он тогда попросил вас найти нас?

- Ему 15 лет, - сказал пришелец, вставая. – В таком возрасте все ученики-падаваны становятся взрослыми. И все хотят узнать что-то новое уже не об окружающей их жизни. Они пытаются заглянуть вглубь себя. И то, что они все хотят знать о своей прежней жизни, о своих семьях, вполне естественно. Это - потребность, понимаете? Возраст. Но многие боятся заглянуть в свое прошлое и увидеть там боль, горечь потери, страх за своих родителей. Оби-Ван не такой. Он – хитрый мальчишка, - джедай усмехнулся. – Сам он не мог узнать ничего о вас, но взял с меня слово, что я разыщу его родителей и проверю, все ли у них в порядке. Знал, что если я пообещаю ему что-то, то должен выполнить обещанное! И вот я здесь. – Джедай прошелся по комнате и выглянул в полукруглое окно. Уже совсем стемнело.

Фермер встал. Его жена начала убирать со стола, не сводя глаз с гостя, ожидая, что он еще что-нибудь расскажет о сыне. Но мастер молчал. Хозяин угрюмо посмотрел на нее.

- Приготовь-ка гостю постель, милая, – распорядился он. – Он очень устал. От Корусканта путь неблизкий, да и пройти пешком через Западный край Моря Дюн было, конечно, не просто, - в его голосе послышалось уважение, - Вы не встречали по пути Песчаный народ? В этом году они что-то совсем разбушевались в наших краях и с ними лучше не встречаться в пустыне ни днем, ни ночью, особенно. Мы и вас вначале приняли за грабителя-тускена.

- Нет, я никого не встретил, - заметил джедай, - Разве они нападают на людей? Я думал...

- Нападают, еще как, - подтвердил хозяин, - Вам лучше лечь сейчас. Ночи у нас короткие. Ваш корабль в Мос Эспа?

- Нет, я решил, что не стоит привлекать к себе лишнего внимания. Он в одной из пещер в Северных скалах неподалеку от Анкорхеда.

- Ну, что ж, если вы поторопитесь, то джавы не найдут ваш корабль до утра, - хозяин усмехнулся и позвал сына, - Оуэн!

Мальчишка показался на пороге своей комнаты. В руках у него была отвертка, и всем видом он выражал недовольство оттого, что его оторвали от работы.

- Наш гость будет сегодня ночевать в твоей комнате, Оуэн, - мать подошла к одному из шкафов и начала доставать постельные принадлежности. - Тебе придется спать на веранде.

Парень ничего не ответил и молча вышел на веранду. Отец посмотрел на него и, помедлив, вышел следом.

***

Оуэн сидел на крыльце и молча разглядывал свои разношенные ботинки. Отвертка и мелкие детали энергопреобразователя полевого андроида лежали рядом. Он захватил с собой все, что ему было нужно, но одеяло валялось там же, где он его бросил, выйдя на веранду. Даже еще и пихнул его ногой. Он встал, подошел к блокирующему устройству и еще раз проверил, как работают системы ночной охраны. Нормально. Песок, приносимый ветром, все так же издавал скребущие звуки, всасываясь в пылесборники. Он вернулся и сел на прежнее место. Ему надо было подумать. Очень хорошо подумать.

Открылась дверь в комнату, и вышел отец. Он молча посмотрел на него и отвернулся. Фермер явно не был силен в таких ситуациях, он предпочитал откровенный разговор, поэтому сразу перешел к делу.

- Сынок, что тебя мучает? – он подсел к мальчику и повернул его к себе. – Тебе не впервой спать здесь, ты и сам это любишь. Может, наш гость чем-то тебе не понравился?

Парнишка нахмурился, но решил, что врать не стоит. Говорить надо начистоту.

- Я все слышал, - обронил он. – Я слышал, о чем вы говорили.

Отец неуверенно завозился. Ох, как он не любил такие дурацкие беседы.

- Что ты слышал?

- Ну, все, - Оуэн решил идти напролом. – Почему вы с мамой не сказали, что у меня есть брат?

- Был брат, - поправил его отец. – Они помолчали, затем старший Ларс откашлялся и бросил взгляд на сына. Тот был мрачен, как туча. – Это очень давняя история.

- Но у меня есть время, - спокойно сказал Оуэн.

Беседа становилась еще более дурацкой. Было видно, что отцу явно хочется накостылять зарвавшемуся ребенку по шее и прекратить всякие неприятные беседы на ночь глядя. Но он бросился в омут головой.

- Хорошо. Я расскажу тебе. – Он встал и стал расхаживать по веранде. – Когда мы с твоей матерью были еще молоды, нам приходилось много работать. Очень много. Гораздо больше, чем сейчас. И сейчас мы работаем на себя, а тогда... Я был батраком в хозяйстве одного мерзкого хатта, Кеергу-но Битта. Он был редкостной скотиной и жадюгой. Платил мало, но мне нравилась моя работа, и я уже решил, что обязательно скоплю денег и когда-нибудь обзаведусь собственной фермой. В испарителях я разбирался как бог! – Он усмехнулся, - Тогда я и встретил твою мать. Она была рабыней Кеергу. Красавицей она была уже тогда, но Кеергу берег ее, как зеницу ока, видно мечтал продать подороже. Но так уж вышло, что мы полюбили друг друга. У нас должен был родиться ребенок...

- Ты мне это уже рассказывал, - Оуэн посмотрел исподлобья на отца, который не замечал тяжелого взгляда сына: он был погружен в свои воспоминания, даже морщины на лбу разгладились, - Но ты говорил, что смог набрать денег и выкупить маму. А потом у вас родился я, и вы понемногу набрали и на ферму.

- Не совсем так, - Ларс повернулся к нему, - Денег я тогда, честно говоря, так и не смог набрать достаточно, тем более что Кеергу удар бы хватил, но он бы ни за что мне не продал свое сокровище. Мы решили, что убежим, доберемся до Мос Эспа и спрячемся пока там, удалим передатчик раба у твоей матери, а потом как-нибудь переправимся в то место, где Кеергу нас не найдет. Но не все вышло так гладко. – Он вздохнул, - Когда мы добрались до трущоб космопорта, нас выследили и устроили облаву. У твоей матери начались роды. Мы бы пропали, если бы не встретили тогда 2 человек, мужчину и женщину, она, кажется, была кореллианкой, он – не знаю. Я их видел в первый раз. И, надеюсь, никогда не увижу больше... Они помогли родиться ребенку, мальчику. Укрыли нас в какой-то комнатушке. А потом пришли и сказали, что заплатили Кеергу за рабыню. Я был потрясен, мы не рассказывали им, кто мы такие, и что с нами случилось. Думал, что они – работорговцы... Но они...

- Они... – у Оуэна перехватило дыхание.

- Они оказались джедаями, - пробормотал Ларс. – Они предложили нам сделку. Это было, конечно, не совсем честно с их стороны, они-то сами нам уже оказали любезность, выкупили твою мать. Но эти люди обещали, что не будут вмешиваться в наше решение.

- Что, что они хотели от вас?

- Они хотели забрать нашего новорожденного сына. Говорили, что он обладает Силой, что он – потенциальный джедай. Я в этом ничего не понимаю. Но мальчик и правда был странный какой-то. Мы думали, может, он нездоровым родился. Все время молчал, хоть бы разок заплакал. Эти джедаи сказали, что дадут нам деньги. Много денег. Хватит на то, чтобы выкупить порядочный кусок земли и построить собственный дом. Говорили, что мы будем свободны, и никто нас больше не побеспокоит. Сказали даже, что это – не последний наш ребенок, что у нас еще будет сын. А этому малышу – место в Храме джедаев на Корусканте. О нем позаботятся, он вырастет в достатке, и у него будет то, чего мы ему не сможем дать. И он там будет на своем месте, а фермером стать все равно не сможет. Мы долго думали.

- И отдали?

- И отдали. – Отец сел рядом с Оуэном и попросил, - Посмотри на меня, сын. Ты понимаешь меня?

- Ты продал собственного ребенка...

- Но у нас появилась эта земля, все, что мы сейчас имеем, у нас благодаря этому решению. Мы счастливы, у нас есть ты. Мать уже забыла. Почти. И нашему старшему сыну сейчас хорошо. Этот человек – джедай. Он его учитель. И он пришел сказать, что Оби-Ван в порядке. Чтобы ни он, ни мы не волновались. Он вырос, он всем доволен. И мы должны быть счастливы, потому что сделали правильный выбор.

Оуэн задумался. Он думал так долго, что отец решил, что сын уже не собирается дальше говорить на эту тему. Но тут неожиданно Оуэн прервал молчание.

- Ты правильно поступил, отец. Если бы я мог выбирать, будучи на твоем месте, я поступил бы так же. Нет ничего важнее этого дома, нашей фермы. Ты сделал все это сам. Эта земля – все, что у тебя есть. И для меня это тоже много значит. Я буду работать здесь всегда. – Оуэн говорил, как взрослый, его голос даже немного охрип и стал ниже. – Неважно, был у тебя сын или нет до меня. Я – твой сын. А он бы не смог сделать все то, что мы делали вместе с тобой. Джедай... – последнее слово Оуэн будто выплюнул. Он не был особенно высокого мнения о Братстве джедаев. А если его брат принадлежал к нему, что ж, это его беда, а не вина.

Парень поднялся.

- Спокойной ночи, отец, - сказал он и, подобрав с пола одеяло, начал устраиваться в уголке.

***

До Анкорхеда его подбросили на эопи. Упрямая скотина долго бурчала, когда джедай на нее взбирался, и потом выгибала шею назад, пытаясь заглянуть в самую глубину его души нежными глазами. Но джедай удержался и не подкармливал милую зверюшку по дороге, потому что Ларс предупредил его о том, что эопи способен остановиться и упрямо застрять посреди дороги, если поймет, что у всадника осталось еще что-то вкусненькое. Путнику было жестковато и непривычно сидеть на спине у этой животины, но чего на свете не бывает? Он был готов пойти на все ради той цели, из-за которой, собственно, он и прибыл на Татуин.

Въехав в селение, он остановился у ближайшей стоянки, как было условленно, и привязал эопи возле других, подобных ему существ. Спросив дорогу у какого-то лупоглазого старикана в затрапезной одежонке, он пошел прямо по широкой улице до самого ее конца, где она уже упиралась в пустыню, к небольшой кантине, расположенной у подножия энергостанции. Войдя внутрь, он пригнулся, чтобы не задеть низкую притолку, и перешагнул через какого-то многорукого пьянчужку, нализавшегося с утра пораньше, дабы времени не терять. Было темновато, и народу немного собралось: только пара-тройка завсегдатаев. Он внимательно взглянул в их лица, но они оказались вовсе не теми людьми, которых он искал. Они вообще не были людьми. За стойкой воздвиглась туша бармена.

- Бетта бу бенонга, - пробасила туша, - Что будем пить?

- Чего-нибудь полегче, - попросил пришелец.

Туша взглянула на него с величайшим презрением и небрежно швырнула на стойку бутылку с чем-то, напоминающим по цвету мочу эопи. Но джедай не обратив никакого внимания на содержимое бутылки, взял ее и оглянулся, надеясь присмотреть себе тихое местечко, где он будет незаметен для уже собиравшихся посетителей, переминавшихся в очереди за его спиной. Он искал не только место. Он искал человека, с которым должен был встретиться здесь, в этой кантине, у подножия энергостанции. Человек этот был уже здесь и, судя по его виду, он тут провел целую ночь, коротая время в ожидании джедая в обществе многочисленных емкостей, еще недавно наполненных самыми разнообразными жидкостями. Спутанные светлые волосы падали на плечи и руки, которыми он закрывал лицо. Можно было подумать, что он привык поднимать тяжести, так велики были мускулы, выпирающие из-под рваных рукавов его потрепанной куртки. Но пальцы были тонкие и бледные, как у музыканта. Джедай еще не успел подойти к его столу, как он уже выпрямился и посмотрел на пришельца. У утреннего пьяницы было молодое лицо и голубые глубокие глаза старика.

- Я пришел, как ты и просил. – Джедай сел за стол, с трудом уместив под ним ноги.

- Просил, да, - без всякого выражения отозвался человек. – Ну, что ж, здравствуй, Квай-Гон. Сколько мы не виделись уже? Лет 10? Или больше?

- Что стряслось? – спросил джедай по имени Квай-Гон. – Я и не думал, что могу тебе снова понадобиться. Последний раз мы расстались не очень-то... Впрочем, я сам был виноват.

- Да нет, - заметил грязноватый собеседник джедая, - Ты просто не мог смириться с тем, что не можешь того, что доступно мне. Но если бы ты знал, как мне тяжело от этого проклятого дара, - он с тоской посмотрел в грязное, измазанное окно. – Я не виню тебя за нашу последнюю ссору. Собственно, я уж и забыл, что тогда было. С тех пор много воды утекло.

- А ты совершенно не изменился, - Квай-Гон с любопытством рассматривал собеседника, - Как будто время не коснулось тебя. Разве что...

- Разве что я пьян, как кореллианский таможенник?

- Ну что ты, - Квай-Гон смутился, - Я вовсе не...

- Да ладно тебе, - махнул рукой его знакомый, - Ты все время забываешь, что я...

- Пожалуй!

- А вот я не забываю! - как отрезал.

Квай-Гон встал и подошел к своему собеседнику поближе.

- Пойдем-ка отсюда, - он покосился на заходивших в кантину алкашей, горланящих какую-то дикую мелодию на родном языке. – Если ты хотел поговорить, то можно это и снаружи сделать. Пока еще не жарко. И ушей поменьше.

- Можно, - равнодушно согласился его знакомый, выбираясь из-за стола. Он прихватил с собой бутылку Квай-Гона и, шатаясь, цепляясь за его руку, побрел к выходу.

На улице все еще не было сильной жары. Над горизонтом взошло только одно из солнц Татуина, но Квай-Гон предусмотрительно выбрал местечко попрохладнее, в тени какой-то каменистой ограды. Он бережно усадил своего пьяного приятеля на землю и встал прямо перед ним.

- Ну? Теперь, Эйрис, ты расскажешь мне, почему я сюда примчался, имея в запасе только слабую отговорку для Совета.

- Знаю, - вяло отозвался тот, - Ученик, да?

- Да... Откуда ты... О, прости! Я опять...

Эйрис хмыкнул.

- Нет, ты положительно безнадежен, - вздохнул он и помотал головой, отгоняя остатки прилипшего хмеля, - Мне и вправду нужно с тобой поговорить.

Его глаза серьезно смотрели на джедая. В его глазах была боль и мука. В его глазах было отчаяние. И обреченность. Квай-Гон никогда не видел Эйриса таким. В его памяти остался язвительный красавец, небрежно обращающийся со своей жизнью и теми, кто ему встречался в этой жизни. Кроме него. Почему Эйрис Лэсс, хейл, привязался к нему, джедаю, совершенно непонятно. Казалось бы, их должна связывать только легендарная злопамятность хейлов, ненавидевших по многим причинам и джедаев и ситхов, которая когда-нибудь бы показала Квай-Гону, на что способен Эйрис Лэсс, хейл по крови и по воспитанию. Об этом воспитании знали немногие. И Квай-Гон тоже не знал. Хейлы хорошо хранили свои секреты. Поэтому их, до сих пор считали легендой, не выдержавшей испытания временем. Только некоторые джедаи еще верили в то, что хейлы существовали. О том, что они существуют до сих пор, знал только Квай-Гон Джинн. Но и он не мог никому об этом рассказать: ему бы просто не поверили. Даже кровавые войны с ситхами помнили только отдельные джедаи – мастер Йода, например, и тот начал забывать. Куда уж тут про хейлов им рассказывать. И то, что Квай-Гон знал многое из уст своего неожиданного друга, оказавшегося хейлом (в это он верил безоговорочно), никому не могло пригодиться. И так он слишком часто препирается с Советом джедаев по всяким пустякам, как они считают. А в этом случае..., нет, все это безнадежно, Квай-Гон Джинн давно понял это. Но все же понемногу старался убедить Эйриса забыть свою бессмысленную враждебность к джедаям, и не приравнивать их к ситхам. Но тот не внимал его тирадам о том, что «мир – самое главное условие существования мира». Да и подружились они только потому, что, как подозревал джедай, Эйрису просто нравилось спорить с ним и всегда побеждать в этих спорах. Преимущество у него было всегда: в отличие от Квай-Гона, Эйрис Лэсс не просто мог догадываться о том, что будет – он видел все, что произойдет. Этого никто из джедаев не мог, даже самый старый из них, Йода. Как бы знания Эйриса пригодились для того, чтобы помогать всей Галактике, однажды вырвалось у Квай-Гона. На это Эйрис язвительно расхохотался и сказал, что не намерен растрачивать попусту свои возможности на «джедайские политически интриги, тем более шитые белыми нитками», по его выражению. Квай-Гон обиделся. И ушел. И Эйрис не стал его задерживать. Может быть, джедай ему попросту надоел. Почему же сейчас он снова понадобился ему? И почему...

- ...И почему я, как идиот, сразу рванул в этот убогий мирок, едва почувствовав, что я тебе нужен? – Эйрис ухмыльнулся, - Да, твои мысли все так же легко читать, как и раньше. – Он встал, и улыбка снова сошла с его лица. – Я хотел попрощаться с тобой, Квай-Гон.

- Что значит «попрощаться»? – У Квай-Гона по спине пробежал холодок.

- Значит, что мы с тобой уже больше никогда не увидимся, - Эйрис наблюдал за реакцией джедая, его губы искривились, - Что, ты удивлен? Ты же знаешь, что нам известно время нашего... ухода.

Квай-Гон оперся рукой о стену, чтобы не упасть от неожиданности. Да, он знал, что если хейлам равно открыты прошлое, настоящее и будущее, то они, несомненно, должны знать время своей смерти. Но он и не предполагал, что он никогда больше не увидит Эйриса. Никогда. Это бессмысленное маленькое слово резало его мозг своими острыми, зазубренными краями. Никогда. И ничего нельзя...

- Ничего. – Эйрис посмотрел прямо ему в лицо. – Ты ничего не сможешь сделать, друг мой. – Последние слова он произнес как никогда мягко и ласково. – Мы можем увидеть прошлое в мельчайших подробностях. Мы можем видеть настоящее таким, какое оно есть. А будущее мы можем видеть, но изменить не в силах. – Он как будто снова состарился на глазах.

- Но ты пытался, ты же пытался, скажи? – Квай-Гон схватил Эйриса за рваный рукав. Он не двигался и продолжал глядеть сквозь джедая, прислушиваясь к собственным ощущениям.

- Пытался, - медленно проговорил Эйрис, - Но это ничего не значит. Цикл времени бесконечен, и наше слабое вмешательство никак его не изменит. Для этого нужно больше Силы, больше Чувства, больше Страсти, - последние слова он произнес с горечью. – Видно этого у меня слишком мало...

Квай-Гон не знал, что сказать. Он был слишком ошарашен. Но все же нашел силы:

- Страсти?

- Страсти. – Ветер бросил в лицо Эйрису горсть уже горячей, почти полуденной пыли. – Я не знал, что со мной когда-нибудь это случится, дружище. – Это странное для него слово он произнес с необычной нежностью. – Мне никогда не было страшно смотреть в будущее других разумных. Это было даже интересно, ты же знаешь. А в свое даже не хотелось заглядывать, какая разница, когда и почему? Но тут я встретил одну девушку... – он споткнулся на этих словах.

- И ты решил...

- И я решил узнать, что будет с ней. С нами. Я люблю ее, - сказал он просто.

Эйрис Лэсс, хейл не заботящийся ни о ком, и ни о чем, этот равнодушный эгоист и прожигатель жизни, не гнушающийся пользоваться Силой, чтобы воровать деньги у прохожих, выигрывать в кости и соблазнять красоток всей Галактики, этот самый Эйрис Лэсс влюбился! И когда? Теперь...

- Да, теперь, - привычно продолжил разговор с его мыслями Эйрис. – Я захотел увидеть, что нас обоих ждет. Мне хочется никогда не расставаться с ней. Этого чувства я не испытывал ни к одной женщине! И когда я собрался, сосредоточился и заглянул в дебри будущего, оно ударило кулаком по моим мечтам и планам. – Квай-Гон увидел, как напряглись вены на висках хейла, и снова поразился. Таким он его никогда не видел. – Я узнал, - сообщил он, бессмысленно уставясь на проходящих мимо крестьян, так что они поежились под его взглядом, - что она навсегда останется рабыней. Она принадлежит одному торговцу здесь, в Анкорхеде. И он собирается продать ее на Нал Хутту. Сегодня. Или завтра. Скоро. А я... – он прошептал почти неслышно, - я встречу здесь свою смерть. И ничем не помогу ей. Ей суждено провести в рабстве всю жизнь. А мне – умереть.

- Когда?

- Сегодня.

Нет, не может быть. Этого просто не может быть! Ну вот же он – стоит и смотрит на него, будто ждет реакции! Но как можно отнестись к этому? Только не спокойно!

- Нет. Ничего, - повторил Эйрис. - Ну, я знаю, ты хотел броситься куда-то, бежать, что-то делать, активно работая головой и руками, но это делу не поможет!

- Я все равно что-нибудь придумаю.

- Нет, не придумаешь. Смотри, - хейл поднял с земли бутылку, про которую Квай-Гон уже и забыл. – Видишь? Эта... ммм... емкость, ей осталось жить еще мясяц, не меньше. А что произойдет, если ты захочешь нарушить ход событий, как по-твоему? Нет, ничего не изменится, только все связи в Силе перестроятся так, чтобы эта бутылка прожила свой положенный срок, до того, как ее раздавит нализавшийся вуки вот в этой кантине! Эйрис размахнулся и со всех сил швырнул бутылку об стену. Но в этот самый момент из-за угла выполз ортолан, еле передвигая ноги. То ли хейл не смог добросить до стены бутылку, то ли ортолан был уже слишком близко, но «емкость» попала прямиком ему по носу. И не разбилась. Ортолан забухтел что-то на своем языке, но Квай-Гон уже схватил Эйриса за руку и потянул в проулок. Они дошли до самого края улицы, где она уже упиралась в самую пустыню. Потянуло раскаленной, оплавленной зноем, землей. Далеко впереди изогнулся каменистый свод входа в Большой Дюнный каньон, где паслись банты, изредка жалобно поревывая от жары. Эйрис остановился.

- Мне пора, - сказал он, избегая смотреть на Квай-Гона и предпочитая любоваться пейзажами пустыни, - нет, не иди за мной! Тебе там делать нечего. А мне нужно одному встретить того, кто это все прекратит. Ты не поймешь меня, но для меня этот конец казался благом. До того, пока я не встретил ее.

Квай-Гон молчал. Он не знал, как остановить этот дикий, бессмысленный разговор.

- И еще. Я хочу попросить тебя. Вдруг это случится... Позаботься о моем... Нет, я даже не хочу знать, чем все это закончится.

- Ты не сопротивляешься, - выдавил, наконец, джедай. Он схватил хейла за плечи и начал трясти. – Ты не хочешь признать, что все зависит только от тебя, от твоих поступков! Сам мне что рассказывал о живой Силе? А теперь хочешь плыть по течению?!

- Здесь это вряд ли получится, - невесело усмехнулся Эйрис, рассматривая животных возле скалы и не обращая внимания на все попытки растормошить себя.

- А родные? Есть же еще хейлы?

- О, это похоже на допрос с пристрастием! Если они и есть, то у них – свое время, а у меня свое. Все когда-нибудь там будем. Но, несмотря ни на что, хейлы вечны. Они были и будут всегда, пока Галактику не поглотит новый Большой Взрыв.

- Но ради нее? Даже ради любимой женщины?

- Ты мне когда-то сам сказал, что вы, джедаи, живете ради великой цели – общего блага, - сказал Эйрис, - И никакая женщина, никакая любовь не столкнет вас с этого пути. Тогда мы, хейлы, живем ради...

- Ну, ради чего тогда живете вы?

- Ради того, чтобы умереть однажды, - медленно проговорил Эйрис Лэсс. – И слиться с Силой. И быть с ней единым целым, и действовать с ней заодно. Быть ею. Увеличивать ее мощь. Это – цель хейлов. Родиться, обладая ею, жить, зная, и умереть, принося пользу. Никто не может остановить этого вечного Колеса. Даже моя любовь к Шми не позволит мне уйти от этого.

Он глубоко вдохнул знойный воздух.

- Прощай, Квай-Гон. Ты был мне, и правда, хорошим другом. Прости, если я тебя как-то обидел. И не смей идти за мной, - добавил Эйрис, забрасывая край истрепанного плаща за спину, - Там тебе делать нечего. Там слишком опасно. А тебе еще не пришел час... – Он повернулся, и пошел к каньону, перешагивая через закаменевшие века назад насыпи песка. Через некоторое время он остановился, обернулся и крикнул:

- Они снова вернулись! Берегись, Квай-Гон, берегись, дружище!

***

Она открыла глаза. Теперь все ясно как день. В нужное время в нужном месте. Она поступила правильно. Только теперь можно это сделать.
Но только предупредить. Делать за джедаев их работу она не собирается.
Только предупредить.