Star Wars II. Последняя хейла

Глава 7

***

- Я не верю, - Оби-Ван Кеноби посмотрел в сторону садившегося солнца. Уже второго. Скоро станет совсем темно. Но по сравнению с его памятью этот мрак был ярким светом. Не может быть. Не может быть, повторял он про себя, почему же учитель не сказал ему тогда, что у него есть брат? Боялся, что он все бросит и помчится к родным? По родителей он давно не думал, к тому же, не зная матери и отца, он не мог скучать по ним. То время, когда он жаждал узнать что-то о своем прошлом, давно забылось. К тому же, он всегда предполагал, что его родители уже умерли. Но брат... Неужели человек в состоянии выдержать столько потрясений в один день?

- И все-таки это правда, - Оуэн посмотрел на него. Он уже успокоился и чувствовал себя в своей тарелке. Это его дом. Он здесь хозяин. И если этот джедай, то есть его брат, будет настаивать на разделе фермы, то он будет защищать свое до последнего. Он создавал эту землю вместе со своим отцом, их отцом. Но Оби-Ван не имеет никаких прав на то, что он не окропил своим трудовым потом. Впрочем, Оуэн Ларс не был так уверен в том, что его брат пришел сюда для этого. Неужто это та самая дурацкая случайность, которая часто заползает в твою жизнь ядовитой змеей и навсегда ее меняет? Нет, он не позволит себе измениться. Даже то, что Оби-Ван жив и здесь, ничто не должно внести в прежний уклад его собственной простой жизни, - Твой учитель сказал, что его зовут Квай-Гон, верно? Значит это ты мой брат. Оби-Ван.

- А ты мой брат, - Кеноби еще раз оглядел фермера с ног до головы. Нельзя сказать, что он соответствовал представлению джедая об идеальном брате. Грубый, простой человек, и не то, чтобы слишком уж интеллектуален. Но что-то настойчиво шевелилось внутри его души. Я не бесчувственный, не бесчувственный..., - Я не знаю, что сказать тебе, - наконец, признался он, - Я рад, конечно, но это так неожиданно. И несвоевременно. Я всегда думал, что такая встреча вполне может произойти. Когда-нибудь. Прости, Оуэн, но сейчас самый неподходящий момент для признаний. У нас важная миссия. Мы должны немедленно вернуться на Корускант. Ты сможешь нам помочь с транспортом, нужно идти через пустыню, в Анкорхеде появляться опасно?

- Неужели ты не хочешь узнать о маме с папой, - поразился Оуэн Ларс, - Тебя не интересует, какими они были? Впрочем, чего хорошего ждать от вас, джедаев. В поисках вселенского равновесия вы горы своротите, а ради своей семьи не пошевелите и пальцем, - он презрительно посмотрел на Оби-Вана, который чувствовал себя все большей скотиной, переминаясь с ноги на ногу. Надо же, старший брат. Нет, Оуэну больше бы подошла эта роль, - Ладно, пойдем, грузовой флаер на ходу и места вам хватит. Но если ты его разобьешь по дороге, то можешь больше не вспоминать о том, что у тебя есть брат, ты понял? Джедай...

***

В полной темноте они летели над пустыней. Скорость приличная. Забитый доверху флаер (и пассажирами, и багажом) заваливался то на один бок, то на другой. Шми Скайуокер сидела, гордо выпрямившись, и поглядывала на сына, успешно справлявшегося с управлением. С-3ПО, которого Лира успела даже немножко отполировать, вновь молчал, но уже по другой причине - он был выключен. Боясь, что тусканские разбойники засекут работу кибернетического механизма - они чуяли роботов, будто дичь, - Оби-Ван с всеобщего согласия (не считая самого дроида, конечно) отключил блокировку, и С-3ПО застыл, сложенный чуть ли не вчетверо в таком маленьком флаере.

Анакин чувствовал, куда нужно лететь, и направлял флаер точно по курсу еще далекого Мос Эспа, будто в мальчишку был вмонтирован компас. С севера уже начали вздыматься первые отвесные кручи Игольчатого каньона. Все затихли. Тускены могли напасть в любой момент, но пока Оби-Ван никого не чувствовал вокруг. Пустыня - их владения, и никто не мог решиться нарушить границы без причины. Да и имея причину тоже: разбойникам было все равно, кто попадется в их ловушки, которые они, по слухам, расставляли в самых неожиданных местах. Поэтому пустыня и глушила все передатчики: магнитное поле ловушек накрывало излучение любого прибора, а сильная радиация, исходящая от двойных солнц планеты тоже старалась не отстать. Но в этом сейчас был и положительный момент, прихвостни Джаббы Хатта до них не доберутся, пока не знают, где их искать. Во всяком случае, пока не знают, подумал молодой рыцарь и вздохнул. День выдался невероятно тяжелый. Только бы добраться до корабля, только бы взлететь, только бы долететь. На Корусканте он всегда чувствовал себя неуютно среди колоссов зданий и искусственного воздуха, несмотря на то, что привык считать столицу своим домом. Но теперь ему казалось, что упорядоченная жизнь, которую вели воины Храма на Корусканте, когда их помощь временно не требовалась Ордену, это то - к чему он всегда стремился. А, может, он просто не знал другой жизни? Сын фермера. Откуда он мог взяться в их семье, такой непохожий на других? Почему ему было суждено стать джедаем? А если бы все пошло по-другому, смог бы он вести такую же жизнь, как Оуэн: следить за испарителями, ремонтировать сельскохозяйственных дроидов, охранять границы фермы от нападений тускенов? Если бы его воспитали так же - возможно. Теперь позади уже ничего нет, подумал Оби-Ван Кеноби, но незаметно оглянулся назад, туда, где за темными барханами уже давно исчезли последние влагоуловители фермы его брата. Его семья - не Оуэн, он понимал это и одновременно чувствовал неловкость от такой мысли, его семья - Анакин. По натуре Оби-Ван был, скорее, одиночкой, но без общества своего падавана он иногда чувствовал себя не в своей тарелке. Учитель и ученик подобны отцу и сыну: один наставляет, другой принимает наставления. А Анакин? Испытывает ли он такие же чувства к нему? Оби-Ван взглянул на падавана, который, сосредоточившись над панелью переключения скоростей, пытался снизить уровень шумов, издаваемых двигателем. Нет. У него есть мать, теперь он ее никуда не отпустит. Избранный. Маленький мальчик, который нашел свою маму и готов своротить горы, чтобы не потерять ее снова. Он своего добьется, его падаван на редкость упрям. А как же он сам? Неужели ему всю жизнь придется бороться с серой стеной одиночества? Легкая тень какого-то неясного будущего забрезжила перед ним, но как он ни пытался, не смог разглядеть ответа на свои вопросы.

Стянутая бархатистой повязкой головка Лиры, дремлющей под хрипловатый звук мотора, клонилась ему на плечо. Оби-Ван улыбнулся. Он всегда считал певцов и танцоров этакими расфуфыренными пустышками. Она была совершенно не похожа на такой тип. Тот факт, что она прекрасно разбиралась в технике, водила грузовик, не менял ее артистические способности в худшую сторону, напротив, она даже чистила С-3ПО с каким-то изяществом. И талантлива, что уж поделать. Она вытащила его из одной передряги, может, теперь вытащит и из другой? Не верится, что эта девушка, прижимающая к себе во сне странный музыкальный инструмент, которого он ни разу не встречал раньше, и который она называла "гитара" (Лира ни за что не согласилась расстаться с ним, заявила, что он дорог ей и ничего, кроме него и еще маленького узелочка не захотела с собой брать, несмотря на протесты Беру, остающейся заваленной разными сценическими нарядами Лиры, которые были пухленькой фермерше явно малы) его спасла... Кто она такая и откуда, он не знал, но этого было довольно. Эта невероятная, отчаянная храбрость, равнодушие к опасности, которая ей грозила, подсказывала Оби-Вану, что она - тот еще орешек. Странными были и причуды у Лиры, вроде этого "талисмана", который она носила с собой, пристегнутым к поясу, что делало ее до смешного похожей на рыцаря-джедая. Кеноби разглядел его, когда она заснула: Анакин очень точно описал эту странную штуковину, но, помимо всего, в волнистом продолговатом цилиндрике с драгоценными камнями внутри было что-то еще, какая-то внутренняя гармония. Возможно Лира, с ее тонким вкусом, не смогла пройти мимо этой бесполезной, но эффектной вещицы и потом поверила, что та оберегает ее. Оби-Ван не верил в талисманы и ладанки. По опыту он знал, что каждый колдун или волшебник, то есть, считающий себя таковым, на самом деле использует Силу по мере своего умения. И все его амулеты тоже носят отпечаток Силы хозяина. Но эта штука не излучала ничего, он бы почувствовал. Значит, все дело в вере самой Лиры...

Его размышления прервала темная тень опасности, опустившая руку на его сердце и сжавшая его резким холодом. В тот же момент Анакин вскрикнул и резко вывернул вправо, дальше от вздымающейся над ними плоской скалы, но было уже поздно. Тускены появились внезапно. Как черная тень, почти беззвучно для такого большого тела, один из них прыгнул с ближайшего утеса на стеклянный колпак флаера, пробив его. Машина начала терять высоту. Анакин отчаянно схватился за рычаг экстренного тормоза, но было уже поздно: нос атмосферника вспахал песок и врубился в острую скалу. Оби-Ван Кеноби и его падаван последним мысленным усилием попытались поднять флаер, но тут тускены посыпались на них со всех сторон. Где-то рядом послышался трубный зов банты-вожака, и топот стада. Кто-то из тускенов просунул обмотанную тряпками руку через разбитое стекло и схватил Лиру. Он пронзительно завизжала, так, что даже нападавшие на них разбойники шарахнулись в стороны, и попыталась вырвать руку у тускена, но порезалась ладонью о расколотое стекло колпака. Шми удалось выпрыгнуть, вернее, Анакин вытолкнул мать и сам прыгнул следом, подскочив на достаточную высоту, чтобы тускен не задел его своим огромным топором, и даже успел активировать лазерный меч, но, видно, приземлился неудачно: в темноте послышался глухой стук и Оби-Ван увидел, что парень, морщась, сидит и потирает спину. Неужели ударил позвоночник? Лазерный меч падавана откатился в сторону. Шми бросилась к сыну, но на дороге у нее возник пустынный разбойник огромного роста и наставил на нее здоровенное изъеденное временем ружье. У него сломан затвор, вдруг понял Кеноби, ружье все равно не выстрелит, и, выдернув Лиру за кровоточащую руку из-под колпака (того бандита, что решил на нее напасть он давно уже отбросил с помощью Силы куда подальше), он выскочил наружу, включая лазерное оружие. При виде зеленого клинка, тускены попятились, но их испуг продолжался недолго. Подбежала многочисленная разбойничья подмога, с пахнущими жиром банты факелами и вооруженная до зубов. Если у них есть зубы... Оби-Ван успел лишь сделать несколько шагов по направлению к ним, как вдруг Лира крикнула, чтобы он оглянулся. Джедай почувствовал опасность сзади и резко повернулся, но на него сверху уже летела тряпичная сеть. Он выжег в ней дыру и поднялся на ноги, но веревки стреножили его, и тускены навалились на молодого рыцаря всей дружной компанией. Мешанина рук и ног не давала ему рассмотреть, что с его учеником и остальными, мосластые крепкие мышцы тускенов мельтешили перед глазами, и четырехпалые, как он с удивлением убедился, руки, его крепко держали. Превозмогая отвращение от невыносимой вони, издаваемой длинными изодранными балахонами тускенов, Оби-Ван, применив захват Силы, стряхнул с себя ораву добрых молодцев и бросился к остальным, но все было уже кончено.

Здоровяк, напавший на Шми, теперь крепко сжимал ее горло и приставил лезвие каменного топора к груди. Женщина задыхалась и уже начинала терять сознание. Анакин не ушиб позвоночник, но зато вывихнул ногу, и четверо могучих тускенов только что поднялись, отброшенные Силой падавана, но им на подмогу спешили еще с десяток разбойников. Притянуть к себе меч Анакин, конечно, не догадался. Лира прижималась спиной к скале, положив руку на свой талисман. Этот жест был бы удивительно кстати, пронеслось в голове у Кеноби, если бы на поясе у нее был лазерный меч. Но эта игрушка... Она не могла защитить девушку от своры тускенов, с улюлюканьем приближающихся к ней. Один из бандюг приставил к ней нож и что-то сказал на своем языке остальным. Те заржали. Кеноби мгновенно подскочил к ним, размахивая мечом, но остановился. А вдруг тот тип угрожал убить Лиру, если он не бросит оружие. Он может не успеть. С-3ПО... Он знает наречие тускенов! Оби-Ван повернулся к машине, но ее уже распотрошили деловитые тускены, дроид валялся неподалеку, а один из разбойников склонился над ним, пытаясь включить робота. Но это было не нужно. При падении С-3ПО не только сломал свой вечно выпадающий сустав окончательно, не только помял корпус, но и нечаянно включился. Он заболтал что-то, чего Оби-Ван не мог разобрать за пришептывающими разговорами тускенов. Видно, привод не выдержал нагрузки. Неожиданно стоящий рядом с Лирой тускен проговорил по-хаттски, коверкая почти каждое слово:

- Ты. Сдавайся. Она умрет. Они умрут тоже. - Столпившиеся рядом разбойники закивали. Ты, отдай нам убивающий луч. Нам нужны не ваши жизни, - стекла железных очков грозно наклонились в сторону джедая, - Нам нужны ваши вещи. Вы пойдете. Если клан с Западной стоянки вас не убьет. Вы пойдете. Прочь. Ваша машина - нам. Вы - нет.

Тут тускен, за минуту до этого схватившийся за дроида, присмотрелся к нему повнимательнее и повернул голову к остальным пленникам. Что-то в лице Анакина его явно заинтересовало, и разбойник приблизился так близко, что свет его факела почти опалил падавану лицо (мальчишка, морщась от боли, отпихнул от себя вонючую морду тускена). Видимо, он нашел, что искал, и что-то взволнованно закричал остальным. Кеноби крепко взяли за руки, Лиру оторвали от скалы и обоих подтащили поближе к размахивающему руками разбойнику. Он что-то объяснял тому тускену, который говорил с джедаем, видно, главарю. Тот обернулся и посмотрел на Оби-Вана. Темные, с легкими отблесками пламени, очки ничего не выражали, глаз за ними не было видно, но рыцарь чувствовал, что тускен спокоен и уверен. Разве что только удивлен.

- Ты. Слышишь. Мы знаем его. Он пойдет с нами.

- Нет. Он пойдет со мной, - спокойно сказал молодой рыцарь и провел рукой перед лицом тускена. Ничего. Странно. Пустынный разбойник, не ожидавший этого жеста, отпрянул и вынул нож. Руки остальных тут же ощетинились еще двумя десятками таких же, блестевших в свете факелов. Их слишком много. И Лира стоит рядом. Он может поранить ее, если воспользуется оружием...

- Нет, - безразлично ответил тускен, - Он нужен нам. Рассказчик захочет увидеть его.

- Меня, - удивился Анакин, - Но я не знаю Рассказчика, зачем я ему понадобился?

- Кто такой рассказчик? - вполголоса спросил Оби-Ван Кеноби.

- Это долго объяснять, - начал Анакин, но тут главарь перебил его.

- Вы. Пойдете с нами тогда. Все. Или он пойдет один.

- Я не оставлю тебя, - сказал джедай своему падавану, - Мы идем вместе.

*** Тускены вели их недолго. Оби-Ван удивился, как он не почувствовал приближение к их лагерю и потерянно понял, что опять отвлекся на... впрочем, сейчас это не важно. То, что их окружало, напоминало достаточно большое поселение: по все вероятности, пустынные разбойники обосновались здесь, в этом каньоне, всерьез и надолго. И это понятно. Со всех сторон площадку из утрамбованного песка и камня окружали скалы, а сверху нависала большая глыба, защищавшая от пыли, надуваемой зимними ветрами Татуина. Более удобного места для зимовки не найти. А если еще учесть, что эта каменистая гряда была самым высоким местом во всем Игольчатом хребте, то, надо полагать, что тускены могли заметить любого путника, обремененного какой-нибудь потенциальной добычей, уже издалека. Их они, конечно, выследили так же.

Анакин крепко сжимал руку матери и хмурился каждый раз, когда ее подталкивал в спину один громила-бандит, пристроившийся сзади охранять пленников. Странно, что их не связали. Странно, зачем их сюда вообще притащили. Что Рассказчик от него хочет и почему от него? Тьма вопросов, теснившихся в голове у мальчишки, мешала Оби-Вану Кеноби сосредоточиться. К тому же рядом шагала Лира, крепко прижимая к себе узелок и взвалив на спину загадочную "гитару" (ее она осмотрела в первую очередь после налета и, убедившись, что эта странная полая штука с торчащей доской, на которую были натянуты струны, не пострадала, отвергла все попытки джедая и падавана освободить ее от этой ноши). Ему не хотелось, чтобы с ней случилось что-нибудь. Хотя бы потому, что корабль, на котором они собирались дать тягу с этой планеты (его родной планеты, напомнил он себе), принадлежал ей. И еще... Хотя и этого довольно.

Шми уже почти перестала бояться. Рядом был Анакин. Он не даст ее в обиду. Сама ситуация ее тревожила, но она никогда не испытывала такого бессмысленного ужаса перед тускенами, как многие другие поселенцы. Она никогда раньше не видела песчаных людей так близко, и ей было скорей интересно, чем страшно.

- Сынок, но отчего рассказчик клана захотел видеть именно тебя?

- Мам, я сам не пойму, - Анакин повернулся к матери, и в его ярких глазах блеснуло любопытство, - Нам ничего не угрожает здесь, я это чувствую. Но расшифровать намерения тускенов я не могу, - признался он честно, - Учитель, - позвал он Кеноби. Тот оглянулся, - А если нам придется здесь задержаться? Они не желают нам зла, - кивнул он на тускенов, - но Джабба может организовать за нами погоню!

- Сомневаюсь, что хатт рискнет сунуться в логово тускенов, - заметил Оби-Ван, - И Оуэн его задержит. Он обещал.

Анакин заткнулся. Непостижимое превращение его учителя из некого совершенного рыцаря- джедая в обремененного семьей человека обескураживала парня. Неловко было задавать вопросы Оби-Вану. Да, собственно, хотя он и сам бы в этом себе не признался, его больше волновали его собственные проблемы. Он поговорит с учителем. Потом. Когда мама будет в безопасности, и все останется позади, они с Оби-Ваном Кеноби сядут рядом и поговорят, как всегда, когда у него возникали вопросы. Учитель не стремился откровенничать с ним, но честно отвечал на его вопросы. Кеноби никогда не лгал, разве что отмалчивался иногда, или говорил, что многое, из того, что интересует Анакина, прояснится потом. Иногда это даже раздражало падавана, который хотел все узнать здесь и сейчас. Вот и теперь, когда, оправившись от весьма ощутимого ушиба ноги, Анакин решил перебить всю эту свору бандитов, учитель ему не дал этого сделать. Его заинтересовала эта странная ситуация. Самому падавану Рассказчик был ни на что не нужен, и нападение тускенов, по его мнению, только задерживало их. Но Оби-Ван велел все собрать нервы в кулак и пойти за предводителем нападавших, туда, куда он их поведет. Пришлось подчиниться, и хотя до рассвета было еще далеко (зимние ночи на Татуине могли длиться в этих широтах больше 20 часов), мальчишку все равно трясло при мысли, что надвигается что-то неотвратимое, чему он не может противостоять. Спешить надо, спешить, а Оби-Ван, знай себе, тащит их к тускенам в логово, где у них не будет шансов на побег. Анакин почувствовал успокаивающее движение Силы, посланное учителем, и постарался сдержать свои чувства. Ладно. Подожду, решил он. Но если снова почувствую опасность, разнесу все это стойбище. Силы у меня хватит.

А стойбище было большое. В центре полыхал гигантский костер, вокруг которого сидели тускены и их дети. Анакин никогда не видел маленьких песчаных людей. Оказалось, что они так же одеты в грязные длинные полосы материи, делавшие их похожими на мумий Агвуз'ила, где Оби-Ван Кеноби когда-то показывал ему древние гробницы королей Системы Внешних Миров. И очки на них были. Маленькие. Но совсем младенцев парень не заметил. Возможно, подумал он, их и нет вовсе. Остальные члены племени суетились вокруг костра и поодаль: разгружали бант, которые мирно пощипывали колючки из охапок, нагруженных в некие подобия каменных яслей; разделывали несколько кусков странно пахнущего мяса; копались в грудах хлама, среди которого можно было различить обрывки одежды, проржавевшей техники и даже остатки обшивки небольшого спидера. Несколько высоких разбойников заботливо чистили песком ружья и составляли их в козлы. А проходя мимо одной из больших пещер, Анакин заметил, что она забрана решеткой, за которой спал детеныш крайта: видимо, дракона выращивали на убой. Потрясающе, подумал Анакин. Ему стало так интересно, что бежать расхотелось. Маму он от себя не отпускал, Оби-Ван присмотрит за Лирой, кажется, он об этом только и мечтает. Так что в обиду они себя не дадут.

Их подтолкнули к центру и подвели почти к самому огню. На них обратили внимание, тускены стали переговариваться, поглядывая на пришельцев. Из-за закрытых платками ртов их речь звучала как мычание. Вокруг собралась целая толпа: песчаные люди вполголоса разговаривали, наверное, удивляясь, с чего бы это пленников привели сюда. Неожиданно болтовня прекратилась, и костер как-то странно начал потухать. Огонь опускался все ниже и ниже, наконец, на расстоянии ладони от земли, он перестал гаснуть и загорелся ровным, чуть красноватым пламенем. Только теперь пленники разглядели, что в толпе тускенов, сидевших вокруг костра, встал один, одетый совсем не так, как остальные. Он был высок, худ, вместо очков его глаза прикрывала темная стеклитовая пластина, явно вынутая из шлема скафандра. Не длинные пыльные тряпки были на нем, а ярко- красное одеяние, впрочем, нисколько не красившее его: он был в него так же неуклюже замотан, как и остальные члены племени в свои ошметки.

Тускен в красном вытянул руку вперед и что-то сказал разбойнику, конвоировавшему пришельцев. Тот вышел вперед и что-то пробормотал. Затем, по его команде, остальные вынесли С- 3ПО, который громко выражал возмущение таким некультурным обращением с ним, протокольным дроидом почти последней модели. Тип в красном внимательно рассмотрел робота и перевел взгляд на пленников. Оби-Ван сказал:

- С-3ПО, пожалуйста, спроси у них, зачем нас сюда привели и что они собираются с нами делать.

- Возможно, мои логические цепи несколько устарели, - заметил дроид, скрипя проржавевшими деталями, - И я не смогу перевести их диалект.

- Все равно, попробуй. Ты - наша единственная надежда, кроме тебя никто не знает их языка.

С-3ПО задрал нос от гордости (хотя рука у него была все еще отломана, а внешний вид оставлял желать лучшего) и выдал длинную витиеватую фразу, обращаясь к тому, что был одет в красные одежды. Тускены смотрели на пленников и их безмолвные лица ничего не выражали. Наконец, тускен в красном одеянии что-то ответил как бы нехотя, но тут же снова что-то спросил у С-3ПО. Тот разразился целым ворохом искусно подобранных фраз, но вдруг умолк. Он оглянулся на людей. Его внешние сенсоры выражали высшую степень недоумения, запланированную искусственной мускулатурой.

- Этот господин, - нерешительно сказал дроид, - выразил недовольство по поводу того, что видит нас здесь в таком количестве. Ему сказали, что среди нас находится тот, кто ему нужен. Его спаситель, которому он вновь выражает благодарность, и готов теперь предложить свою помощь. Говорит, что долг тяготит его и как только он сможет отплатить добром своему спасителю, то его предки будут довольны, а сам он - спокоен. Я не понимаю, о чем он говорит. Мастер Анакин, я, наверное, не смог перевести, я же говорил, что...

- Погоди, С-3ПО, - воскликнул падаван, - Не может быть! Помнишь, как в тот год, когда я улетел отсюда, мы заночевали в пустыне, потому что нашли раненого тускена. Я еще тогда перевязал его, - он взволнованно повернулся к учителю, - и когда остальные нашли его, то не тронули ни нас, ни наших дроидов, я тогда ездил к джавам и выторговал несколько механизмов, - пояснил он.

- И ты мне не рассказывал! - Шми укоризненно посмотрела на сына, - А я так переживала.

- Ну зачем же было волновать тебя, мам...

- Значит, - спокойно сказал Кеноби, - теперь он что-то вроде вождя в этом племени. У тебя, оказывается, есть влиятельные приятели, Анакин, - джедай улыбнулся.

- Я не могу прочесть его мысли, - отозвался падаван, - Что-то блокирует их.

- Это не важно сейчас. Мы в безопасности.

- В безопасности, - Анакин аж захлебнулся от возмущения, - Они разбили наш флаер, флаер твоего брата, Оби-Ван, - мальчишка не упустил случая поддеть учителя. Спокойствие Оби-Вана Кеноби казалось ему неуместным, - Как мы теперь доберемся до Мос Эспа?

Тускен снова заговорил, отвлекая внимание С-3ПО от перепалки мастера и падавана. Тот слушал очень внимательно, изредка вставляя слово и кивая. Рыцарь наблюдал за ними, но в поле зрения постоянно попадало лицо Лиры: она безмятежно прислушивалась к переговорам, и ей, казалось, было все равно, чем они закончатся. Вдруг, одетый в красное тускен высоко воздел руки и прокричал в темноту ночи что-то непонятное. Остальные песчаные люди закивали и, посторонившись, дали пришельцам место у костра. С-3ПО обернулся и широким жестом пригласил всех сесть.

- Это Рассказчик, - взволнованно пояснил он, - Он помнит, как мы с мастером Анакином когда-то спасли ему жизнь, - хвастливо добавил дроид, - С тех пор прошло много сезонов, но он не забыл об этом. Он постарел, стал Рассказчиком в своем племени. Это значит, что он хранит историю клана и каждый вечер пересказывает ее. История длинная - клан старый. Самый старый в Северной пустыне. Сегодня - ночь, когда воздух наполнен жизнью. Ночь, когда старое и молодое объединяются в одно. Я, наверное, не так говорю, - смущенно пояснил он, - Некоторые идиомы мне неизвестны. Но стараюсь переводить как можно ближе к оригиналу. Мне продолжать?

- Давай, валяй, - ответил Анакин, вслед за матерью и Оби-Ваном присаживаясь на песок возле огня. Пламя успокаивающе гудело. Тьма пустынной ночи сгущалась вокруг них. Тускены подошли ближе и тоже сели рядом. Лира опасливо отодвинулась от них (или придвинулась к учителю, отметил падаван), прижав к себе свой бесценный инструмент.

- Господин Рассказчик хочет, чтобы мы выслушали Историю, - продолжал вещать С-3ПО. Его распирало от гордости из-за того, что все слушают его одного, - В нашем приходе он видит знамение, правда, чего, я не разобрал, - признался дроид, - Но оно предвещает великое и страшное, так он говорит. Этого пустынный народ ждал давно.

- Страшное, - переспросил Оби-Ван. Зрачки у него расширились и потемнели. Молодой рыцарь ощутил мощный порыв Силы. Рядом дернулся Анакин, - Спроси, что он имеет в виду.

Рассказчик выслушал вопрос, переведенный С-3ПО и сел, откинувшись назад. Затем он заговорил громко и отчетливо, резко отделяя каждое слово от других. Это был уже совсем другой язык, древний, предположил Анакин. Такая форма речи песчаного народа больше устраивала С- 3ПО: в его файлах хранился язык далеких предков тускенов, от которого и произошли современные диалекты. Каждый звук жадно ловили все члены клана, и, все же, он, казалось, взлетал прямо в ночную пустоту, окунался в пространство, искрящееся звездными сполохами. Вселенная. Завораживающая Вечность...

***

Бэйл Органа уже устал ждать. Прошло несколько часов после того, как они с королевой вернулись из Галактического Сената (канцлер сумел вывести их по потайным выходам) и целые стаи мыслей начали осаждать его несчастную голову. Вопрос о переустройстве Сената огорошил его не меньше, чем новая необходимость молчать и ждать, что будет. Палпатин вскользь заметил, что молодого сенатора не коснутся эти перемены: он все так же останется в составе совещательного органа и будет его доверенным лицом. Вроде бы все это звучало вполне успокаивающе, кроме того, что эту тайну было необходимо хранить, но Амидала все равно хмурилась. Она молчала всю дорогу обратно. Когда они вошли в Храм, джедаи пропустили их, и ни слова не было сказано в упрек из-за того, что он посмел отпустить королеву из-под охраны. У Органы язык чесался обсудить неожиданные перемены в Республике, но кроме Падме ему не с кем было поговорить об этом. А она, войдя в предоставленные ей покои, не говоря ни слова, удалилась в другую комнату, прихватив с собой Р2Д2, и оставила его одного. Бйэл Органа маялся от одиночества уже несколько часов, но королева все не выходила.

Наконец, он не выдержал. Подойдя к экрану голосвязи, он нерешительно нажал несколько кнопок. Небольшой радужный вихрь взметнулся над проектором, и экран подернулся туманной завесой, напоминающей стену дождя. Через пару минут индикатор доброжелательно мигнул и включился пульт видеообзора.

Перед Бэйлом Органой возникло лицо Вице-короля и Первого Председателя планеты Альдераан, князя Раакха Бхалы Бумбавы. Копна угольно-черных волос скрывала лицо, повернутое к экрану вполоборота: председатель что-то писал древним платиновым пером на листе такой же древней бумаги - по законам Альдераана вся государственная документация хранилась именно на таких неудобных носителях информации. Он был, как всегда, угрюм и погружен в свои мысли. Недовольно поморщившись, он повернулся к Органе и сказал:

- А, это ты, наконец, племянник, - Сердце у Органы ушло в пятки. Самого канцлера Палпатина он боялся куда меньше, чем строгого дядюшку Бхалу, двоюродного брата покойного сенатора Антиллеса, - Ты, надеюсь, связался со мной, чтобы объяснить свое отсутствие на церемонии похорон Бэйла Антиллеса? И чем ты можешь объяснить тот факт, что его тело сопровождали мелкие чины из посольства и пара протокольных дроидов? - Длинные усы вице-короля возмущенно зашевелились.

- Э-э-э... Собственно... Я не совсем по этому вопросу, - при этих словах Органы темные глаза Бхалы Бумбавы чуть не выпрыгнули из глазниц, - Я хотел вам сообщить чрезвычайно важные новости из Сената.

- Мы еще не утвердили твое назначение, Бэйл, - спокойно сказал князь. Намек остался без ответа, поэтому он продолжал, - Но не знаю, что может быть более важно, чем соблюдение обычаев предков. Ты должен был сопроводить тело покойного со всеми почестями, положенными ему по праву рождения и занимаемой должности. Ты не сделал этого. Поэтому я жду объяснений и надеюсь, что события, происходящие на Корусканте, действительно оправдывают твое отсутствие на Альдераане. Народ беспокоится, - добавил он мрачно, - следует очень убедительно все объяснить. Очень, Бэйл.

- Дядю Антиллеса убили, - просто сказал Органа и сел перед проектором.

- Ты уверен в этом? - Лицо Бхалы Бумбавы не изменилось, но молодой сенатор увидел, как побелели пальцы вице-короля, сжимающие древнее самопишущее перо.

- Да.

- Кто повинен в его смерти? - продолжал допрос Бхала Бумбава.

- Тот, кто не хочет, чтобы произошли кое-какие изменения в организации нашей Галактической державы. Потому что эти изменения скоро грядут, очень скоро...

- Откуда у тебя такие сведения, - потребовал ответа князь, - Это слишком серьезно, чтобы верить слухам.

- От самого канцлера Палпатина.

Послышался вздох. Бхала Бумбава недолюбливал Палпатина, считая, по мнению Органы слишком "националистично", что Бэйл Антиллес был более достоин занять пост канцлера Республики.

- Это точно?

- Совершенно, - Органа затаил дыхание и вглядывался в орлиный нос князя, словно пытаясь разглядеть в нем ответы на все свои вопросы.

- Тогда, - медленно проговорил Бхала Бумбава, - Я прослежу, чтобы здесь твое назначение было также одобрено. Ты знаешь, что будет происходить? Канцлер посвятил тебя в свои планы?

- Да, но сейчас я не могу объяснить, в чем они состоят. Я дал слово канцлеру. Кроме меня об этом знают очень немногие. Только несколько членов Совета джедаев и королева Набу Амидала.

Еще один вздох. Но джедаям вице-король верил. Они не дадут ситуации выйти из-под контроля.

- Хорошо, - наконец сказал Бхала Бумбава, - Я тебе верю. Но веришь ли ты Палпатину?

- О да! - восторженно выпалил молодой сенатор, - Канцлер все очень четко продумал. Думаю, что именно такие перемены и были нужны нашей державе!

- Почему ты не говоришь, "Республике"?

Бэйл Органа прикусил язык.

- Ладно, свяжись со мной, когда все будет более определенно, - приказал князь и, внезапно улыбнувшись, добавил, - Фиюми соскучилась по тебе.

Органа покраснел и затеребил край своего сенаторского плаща. Фиюми Раакх, дочь Бхалы Бумбавы была его невестой. Они были помолвлены с пеленок. Красавица и умница, она трудилась в Министерстве Образования на Альдераане, и он не видел ее уже больше года. Ему было стыдно признаться, но с того времени, когда он начал работать в Сенате, ей он уделял гораздо меньше внимания. И не очень от этого страдал. Разлука отрезвила его, теперь он уже не был так уверен в своих намерениях, особенно со вчерашнего дня, когда познакомился с Падме, то есть с королевой Амидалой. Но слово дано, оно не может быть нарушено.

- Передайте Фиюми мой привет, - искренне сказал он и тут же добавил, - Я поговорю с ней, когда у меня будет время. Очень скоро, надеюсь. Я обещаю.

Экран погас, и Органа глубоко задумался. Правильно ли он поступил, что дал знать еще кому- то об истинной подоплеке событий в Республике? Правда, он не рассказал всего дяде Бхале, но все же... Был бы доволен канцлер? Нет, ну зачем я это сделал, уже почти обвинял себя Органа. Я хотел попросить совета, думал, что кто-то опять может решить все за меня. Но это просто глупо. Я сам должен взять ситуацию под контроль. Я могу положиться исключительно на себя. И на...

Позади послышались шаги и шуршание платья. Органа обернулся и застыл. Он уже видел королеву в одном из ее торжественных нарядов, но это зрелище затмило все своей пышностью. На Падме было длинное темно-фиолетовое платье с широкими присборенными рукавами, затянутыми золотистой сеткой. Широкий воротник из яркого оранжевого кружева спадал на плечи, такая же кружевная отделка украшала и манжеты. Волосы были собраны в тяжелый узел, оплетенный тонкими косичками, а остальные блестящие темные пряди поддерживали большую корону из тусклого, древнего золота, украшенную сияющими фиолетовыми камнями. Прозрачный шлейф оранжевой накидки из антигравитационной ткани парил над мраморными плитами пола. У молодого сенатора аж дыхание перехватило.

- Вы прекрасны, - сказал он, сам этого от себя не ожидая, продолжая неприлично пялиться на королеву. Она пожала плечами.

- Не думайте, что, не имея под рукой своих служанок, я не в состоянии сама справиться со своей прической и платьем, - Подбородок Амидалы воинственно задрался вверх, - Но мне бы хотелось поговорить с вами не об этом, - Она присела на низкий диванчик, расправила тяжелые складки наряда и в упор посмотрела на Бэйла, - С кем это вы только что связались?

- С нашим вице-королем, - честно сказал Органа, - Я хотел посоветоваться с ним, но...

- Канцлер Палпатин просил не разглашать его планов, - ее голос прозвучал совсем не укоризненно или сердито, как того ожидал Органа, но неожиданно спокойно, - Почему вам понадобилось сообщать что-то на Альдераан?

- Я... Я не знаю, мне хотелось узнать мнение господина Раакха Бхалы Бумбавы. Дело в том, что мне не очень... то есть, я хотел сказать, что не совсем... - Органа смешался и запутался в словах. Падме с интересом ждала, как он выкрутится, - Я не знаком с канцлером так близко, как вы, хотя очень его уважаю, но не кажется ли вам, Ваше Величество, что Империя - это уж слишком! - выпалил Бэйл, - Возможно было бы внести какие-то изменения в структуру Республики, не уходя от долгих демократических традиций...

- Проверенных временем? - спросила Падме, - Но время как раз доказало, что кризис в наших структурах власти слишком велик. Сенаторы не думают о жителях тех миров, которые представляют. Они озабочены собственной наживой. Например, на военных поставках. Об этом вы не подумали?

- Верно, это очень может быть, - Органа раздумывал над этой теорией, меряя комнату широкими шагами. Королева с интересом рассматривала его. Этот молоденький сенатор, кажется, был не так уж и глуп. - Выгодно развязать войну на Мандалоре, пользуясь несогласием платить завышенный налог, и обвинить в этом сенаторов, которые пытались эту войну предотвратить. Самоубийство исключает всякую возможность узнать, чего они добились. Но зачем менять форму правления? Какое это имеет значение?

- Имеет, - заметила Амидала, наблюдая за реакцией Органы, - Если у канцлера еще что-то спрятано в рукаве.

- Но вы же не предполагаете, что...

- Я пока ничего не предполагаю, сенатор, - Королева встала и подошла к окну. Посмотрела на солнечные блики, отражающиеся в хрустально-стальных гранях башен Храма. Оглянулась. Ее лицо было очень серьезно, - Я не так хорошо знакома с миром столичной политики, как вы, но, возможно, рассуждая о причинах гибели вашего уважаемого родственника и его коллеги, вы допустили ошибку. А что, если их убили, не, как вы считаете, из-за того, что они смогли добиться? Если на Мандалоре они нашли что-то, что не должны были увидеть? Возможно, до того момента, когда вы сами пытались сесть на планету, там случилось нечто ужасное, чему они стали свидетелями. Поэтому вас пытались убить ТАМ, на орбите, чтобы ВЫ не смогли приземлиться. А ИХ убили уже ЗДЕСЬ, на Корусканте. Они стали не опасны, понимаете. По какой-то причине им разрешили вернуться...

- Но почему, я не понимаю, - пробормотал Органа. Падме посмотрела на него, как на несмышленого мальчишку. Помолчала и тихо сказала:

- А вдруг канцлеру известны причины?

- Почему вы так считаете, - запротестовал Органа, - Он честнейший человек, и если суждено, чтобы Республика стала Империей, то совершенно справедливо было бы отдать власть в его руки!

- А насколько чисты эти руки?

- Ну, знаете, - Органа возмущенно фыркнул, забыв о том, что перед ним - королева. Сейчас Падме была для него только заносчивой девчонкой, рассуждающей о том, чего не понимает, - Он же ваш земляк! И вы лично ратовали за его избрание тогда, десять лет назад!

- Я не настаивала на ЕГО избрании, - Амидала окатила Бэйла ледяным холодом, - Я всего лишь поставила вотум недоверия канцлеру Валоруму. Впрочем, - она задумалась, - Сейчас, когда я вспоминаю все, что тогда случилось, то начинаю понимать, что именно Палпатин подсказал мне эту идею... В результате - он занял место Валорума.

- Я не знал этого, - сказал Органа. Он остановился и взглянул в глаза Падме, - скажите честно, вы подозреваете в чем-то канцлера Палпатина?

- Пока нет. Пока. Но мне необходимо поговорить кое с кем, чтобы окончательно составить свое мнение, - Амидала встала, подошла к дверям и, приоткрыв древнюю деревянную створку, властно сказала охранникам-джедаям, коротко поклонившимся ей, - Я хочу говорить с Магистром Йодой. Немедленно.

***

Голос С-3ПО поскрипывал и иногда неожиданно начинал замедляться. Анакин придвинулся к дроиду поближе и подкрутил несколько сенсорных регуляторов. В результате речь С-3ПО выровнялась, интонации стали более естественными, а слушателям было уже намного проще переваривать неожиданный ворох информации, падающий на них по милости Рассказчика...

- ...И тогда был это мир полон воды. Безраздельно по ней плавали предки наши, и были они властителями всего, что видели их глаза. Но однажды пришло в этот мир Зло. Оно поселилось везде: в подводных расщелинах и высоких скалах над землей, на песчаных отмелях и в глубоких подземных пещерах. Великий Страх захватил всех предков наших, и решили они уничтожить Зло, ибо оно было причиной Великого Страха. Но, испытывая этот древний ужас, предки наши не знали, что он - главный инструмент этого Зла, его Большое Ружье. И когда собрались все племена наших предков на краю большой Воды, чтобы плыть на встречу со Злом, оно выпустило Большую Воду на них. Зло выстрелило из Большого Ружья, и никто из наших предков не вернулся оттуда, хотя они были храбрые воины, и никогда не отступали. Их семьи решили отомстить за них и позвать Великих со звезд. Они молились своим богам дни и ночи, и тогда Великие услышали их просьбу. На сверкающем шаре спустились они на землю нашу, и завязалась Первая и Последняя Война. Не убивали они Зло, но поглощали его, и скоро Зла не осталось на земле предков наших. Но силы Великих были так огромны, что, уничтожая Зло, они уничтожили на земле наших предков и всю воду. Наступила Сушь. Наши предки умирали, проклиная себя, своих богов и Великих, что, принося Освобождение, приводили к смерти. И поклялись они, что никогда больше не призовут Глаза Мира, чтобы видеть ими Свет...

- Что? - перебил Анакин. Он изумленно уставился на Рассказчика, - Глаза Мира? Но ведь это же...

- Хейлы... - спокойно сказал Оби-Ван Кеноби, - Это были хейлы. Они когда-то посетили эту планету. Неужели нам поэтому и назначили здесь встречу... Но что имел в виду Рассказчик, когда упоминал Зло? С-3ПО, спроси у него.

Дроид задал вопрос главе клана, и тот замолчал. Затем нехотя произнес пару быстрых шелестящих фраз.

- Он говорит, что не могут они объяснить, какое это было за Зло, и что оно из себя представляло. Он только рассказчик. Он не может знать причин, лишь повторять то, что ему поведали предки и их души.

- Ладно, - нехотя согласился джедай, бросая быстрый взгляд на Лиру. Она сидела с широко распахнутыми глазами и слушала. В глазах стояли слезы. Неужели эта история произвела на нее такое сильное впечатление? - Мы слушаем, пусть продолжает.

- Наши предки облачились в такие одежды, какие вы видите сейчас, закрыли себе глаза стеклами, чтобы их не сжег Свет. Они отыскали предков первого банты и научили их жить на суше. В благодарность за это банты отдали нашим предкам свою жизнь и свободу. А Великие, увидев, что они натворили, плакали, и слезы их превращались в туман на жарком солнце, а стоны звучали как музыка Света. Они обещали, что Зло уже никогда не вернется, но если это и случится, то оно не останется здесь навсегда. Но наши предки их уже не слушали. Они удалились в пустыни и стали жить в них так же, как когда-то жили на воде. А Великие, Глаза Мира, ушли. Они улетели прочь на своем сверкающем шаре. И с тех пор наш народ никогда не сочиняет музыку, хотя ничто так не утешает неуспокоенную душу, как песня. Песчаные люди могут только слушать ее, но петь самим - страшный грех, ибо это вызывает ужасные воспоминания о прекрасном прошлом нашей земли. А слезы, выпавшие из Глаз Мира, до сих пор выступают утром на камнях Северного Хребта, и мы говорим: плачут Великие, просят прощения у нас за то, что сделали столько лет назад, сколько волос на телах всех бант этого мира...

Все замолчали. Анакин вскинул голову. Ночь, наполненная тяжелым фырканьем бант, шуршанием одежд тускенов по песку и вздохами, которые издавал С-3ПО, выражая свою скорбь Рассказчику, вдруг приобрела иной вид. Мальчик почувствовал, что он словно взлетает ввысь, вливается в стремительный хоровод огненных звездных точек на черной бездонной простыне неба. Бесконечные потоки света и тьмы подхватывают его и несут, несут... Далеко впереди, он чувствовал, находятся все ответы на его вопросы. И тихое гудение пламени Костра Рассказчика завораживающе притягивало, заставляло искать в нем то, что он уже столько раз видел в своих снах, и что никогда не осмелился бы поведать своему учителю. Потому что это его. Только его. Его судьба.

Где-то рядом с тоской зазвенела струна, и он очнулся. Все смотрели на Лиру. Обнимая свой странный музыкальный инструмент одной рукой, другой она перебирала натянутые на доску мембраны и незнакомые, но, прекрасные слова текли, исчезая в ночи. Никто не знал этого языка, но и Оби-Ван Кеноби, и Анакин Скайуокер инстинктивно чувствовали, о чем эта песня. О светлой печали. О любви. О вечности...

Words are flying out like endless rain into a paper cup.
They slither while they pass, they slip away
Across The Universe.
Pools of sorrow waves of joy
Are drifting through my open mind
Possessing and caressing me...
Jai guru de va om ... Nothing's gonna change my world,
Nothing's gonna change my world...

Images of broken light which dance before me
Like a million eyes, they call me on and on
Across the Universe.
Thoughts meander like a restless wind inside a letter box,
They tumble blindly as they make their way
Across the Universe.
Jai guru de va om... Nothing's gonna change my world...
Nothing's gonna change my world...

Sounds of laughter shades of earth are ringing through my open ears
Inciting and inviting me...
Limitless undying love which shines around me like a million suns
It calls me on and on... Across the universe...
Jai guru de va om... Nothing's gonna change my world ...
Nothing's gonna change my world...
Nothing's gonna change my world...
Nothing's gonna change my world ... *

* Примечание Селебрии: Я сочла необходимым использовать именно эту песню, так как, по моему мнению, она блистательно подходит к духу этой сцены и к мифологическому миру Звездных Войн вообще. Тем, кто не любит Битлз, советую придумать самим, что они предпочтут послушать. Насчет авторских прав на песню Across the Universe прошу обращаться к вступлению - все, что сказано о героях и персонажах, относится и к авторам этой прекрасной мелодии и ее слов.